Каримджон Ёров: ФСБ оказывает серьезное давление на защитников прав мигрантов

«Ойина»: Если Россия отменит регистрацию места жительства, она пострадает?

К. Ёров: Если регистрацию места жительства для трудовых мигрантов в России отменят, в первую очередь пострадают те сотрудники миграционной службы, которые берут взятки. Можно с уверенностью сказать, что в 90% случаев регистрация места жительства для трудовых мигрантов осуществляется на платной основе, и на этом получают огромные прибыли сотрудники миграционной службы и посредники.
Однажды процесс регистрации в России был затруднён. Когда это произошло, мы спросили, в чем причина. Нам ответили, что сменился руководитель миграционной службы, и он должен сначала установить расценки.
Мы знали, что один из руководителей миграционной службы России брал по 300 рублей с каждого случая регистрации.
Когда миграционная служба России действовала как независимое ведомство, и Ромадановский был её главой, к нам обратились люди, которые утверждали, что сын Ромадановского обманул их на три миллиона рублей. Тогда эта сумма равнялась 100 тысячам долларов. Эти деньги были взяты с них за получение разрешения на работу.
Когда мы обратились к руководителю миграционной службы Москвы с тем, что разрешение на работу выдается через посредников и его могут получить для любого гражданина, он нам не поверил. Тогда мы оформили разрешение на работу для самого руководителя московской миграционной службы. То есть представили его как гражданина Украины и через посредников сделали для него разрешение на работу.
Конечно, это было сделано для того, чтобы доказать этому российскому чиновнику, что с помощью взятки в миграционных органах России можно сделать что угодно.
Когда он проверил разрешение на работу, то убедился, что оно было подлинным и зарегистрировано в базе данных. Это вызвало большой скандал в органах, и нескольких человек уволили с должностей.
Поэтому я говорю, что отмена регистрации места жительства для трудовых мигрантов в России ударит только по сотрудникам миграционной службы, потому что они лишатся незаконного источника дохода. Государство не получает никакой финансовой выгоды от регистрации мигрантов.
Российские власти утверждают, что регистрация помогает найти мигранта в случае инцидента по месту его жительства. Но если сами москвичи совершают преступление, они ведь не идут по месту своего жительства. Мы также знаем, что большинство людей в России живут у своих жён. Даже если они зарегистрированы по своему месту жительства, они проживают в доме своих жён. Поэтому введение регистрации для мигрантов бесполезно.
Сейчас российские власти планируют ввести электронную регистрацию и устанавливать GPS на телефоны и другие устройства мигрантов, чтобы отслеживать их местонахождение. Это делается для того, чтобы сотрудники полиции могли вызвать мигранта к себе в любое время, а если мигрант не придёт, полиция с помощью установленных устройств узнает, где он находится.
Это, конечно, нарушение прав и свобод мигрантов как граждан иностранного государства в России. Мы считаем это своего рода рабством. Кроме того, они хотят таким образом выяснить, действительно ли мигрант живёт по месту регистрации. Если выяснится, что мигрант не проживает по месту регистрации, его депортируют. В будущем право выносить решение о депортации будет передано полиции.

«Ойина»: Вы неоднократно говорили, что пересечение границы для получения патента и других необходимых документов незаконно. Мигрант, покинувший Россию, должен вернуться не ранее чем через 90 дней. Но на практике мы видим, что некоторые мигранты пересекают границу за 24 часа или даже быстрее и получают разрешение на работу и пребывание. Почему?

К. Ёров: Да, в России есть положение в законе, которое среди мигрантов известно как 90/180. В нём говорится, что данное ограничение касается иностранных граждан, которые прибыли в Россию не для работы.
Закон предусматривает, что гражданин может находиться в России 90 дней в течение шести месяцев. То есть, если гражданин Таджикистана находится в России без патента 90 дней, он должен выехать из страны и сможет въехать обратно только через три месяца. Но, к сожалению, наши граждане не оформляли рабочий патент и просто выезжали за границу России, пересекали границу с Казахстаном и возвращались обратно. Пандемия нарушила эту практику.
Такая процедура имеет несколько проблем: во-первых, мигранты, которые пользуются этим методом, подвергают свою жизнь опасности. Почти каждую неделю мы слышим о том, что граждане Таджикистана попадали в аварию на пути к границе с Казахстаном и погибали.
Во-вторых, выполнение этой процедуры отнимает у мигрантов два-три дня рабочего времени.
Я всегда говорил им, что они тратят около 8 тысяч рублей на одно пересечение границы, включая транспортные расходы и питание. Если они теряли два-три дня, то теряли ещё 3-4 тысячи рублей.
До пандемии, если бы они получали патент, это стоило бы 15 тысяч рублей за три месяца. Если мигрант пересекал границу раз в три месяца, это обходилось ему в 12 тысяч рублей. Таким образом, они экономили 3 тысячи рублей.
Если они пересекают границу трижды в год, то экономят 9 тысяч рублей в год. Пусть эта сумма будет даже не 9, а 12 тысяч рублей. Эти 12 тысяч рублей вместе с 12 тысячами рублей за патент составляют 24 тысячи рублей. Если разделить 24 тысячи рублей на 12 месяцев, это будет 2 тысячи рублей в месяц.
Экономия этой суммы сопряжена с риском, что мигранта могут запретить к въезду в Россию. В то время как эти 2 тысячи рублей можно было бы потратить за один раз на обед в столовой.
После того, как я объяснял это мигрантам, они соглашались, что лучше получить патент, но всё равно некоторые продолжали пересекать границу.
Другая сторона этого вопроса в том, что такие люди постоянно скрываются от полиции и работают нелегально. Стоит ли ради этих 2 тысяч рублей подвергаться таким трудностям?
Для некоторых людей, возможно, 24 тысячи рублей в год – это большая сумма. Но нужно помнить, что за этим стоит риск депортации на срок от 3 до 10 лет. Поэтому лучше иметь патент.

«Ойина»: С каждым днём ситуация с жильём для мигрантов в России становится сложнее. С одной стороны, усиливаются законодательные ограничения, а с другой — растут цены на разрешения на работу и временное проживание. В то же время российские власти открыто заявляют, что нуждаются в мигрантах. В чём тогда цель введения таких жёстких ограничений?

К. Ёров: Кажется, что разрабатываются новые концепции, которые якобы облегчают жизнь мигрантам. И сначала эти предложения выглядят хорошо. Но по мере их продвижения к президенту России и превращения в закон большинство из них меняются.
К сожалению, предложения поступают от людей и ведомств, которые не понимают миграционных вопросов. Эти люди постоянно усложняют ситуацию для мигрантов, и я не знаю, связано ли это с их ксенофобией или с незнанием проблемы, и они считают нас "овцами". Они якобы создают послабления, но на деле это означает "шаг вперёд, два шага назад".

Представители неправительственных организаций по защите прав мигрантов предлагают полезные инициативы, но по какой-то причине они не принимаются. Людей, которые защищают права мигрантов, не привлекают к таким делам. Наоборот, приглашают представителей организаций, близких к государству, которые поддерживают всё, что скажет правительство. Важно отметить, что большинство таких организаций занимаются культурной деятельностью и не осведомлены о реальных проблемах. Иными словами, такие организации, сотрудничая с властями России и Таджикистана, занимаются лишь вымогательством денег у мигрантов.

Мы наблюдали, что даже те русские и русскоязычные люди, которые поддерживают мигрантов, до некоторой степени испытывают неприязнь к ним. Например, такие люди в рамках программы переселения соотечественников заявляли, что приоритет должен быть отдан русским. В последнее время они даже требовали прекратить эти программы, так как по ним в Россию приезжают люди, которые не являются русскими.

Раньше говорили, что 80-85% прибывающих были русскоязычными, а теперь ситуация изменилась. Но они не учитывают, что программа действует уже несколько лет, и за это время большинство русскоязычных, желающих переселиться, уже приехали в Россию. В такой ситуации естественно, что со временем их число уменьшается, потому что после распада Советского Союза в странах Центральной Азии осталось мало русскоязычного населения.

Россия зависит от мигрантов. Иногда она вроде бы проводит амнистии, которые не оформляются документально, а проводятся по приказу или с разрешения кого-то. Не существует никакого закона об этом. Россия использует принцип "кнута и пряника". С одной стороны, она облегчает некоторые процессы, но с другой стороны, создает новые трудности. Сначала создаются проблемы, затем их немного упрощают и при этом делают одолжение нашему народу.

Нравится это России или нет, но в ближайшие 20-30 лет она не сможет обойтись без мигрантов, так как её население уменьшается, и молодёжь не хочет работать в тех сферах, где заняты мигранты.

Россия, как и другие постсоветские страны, в условиях экономического спада снова обвиняет мигрантов, чтобы отвлечь общество от реальных проблем. В такой ситуации создается впечатление, что во всех неудачах России виноваты трудовые мигранты. Например, в 2021 году в России было совершено более двух миллионов преступлений. Иностранные граждане и лица без гражданства совершили только 36 400 преступлений. Эти данные говорят о том, что уровень преступности среди трудовых мигрантов вырос на 5,9%. Из этих преступлений 28 500 были совершены мигрантами из стран бывшего Советского Союза. Часть преступлений была совершена против самих мигрантов, то есть некоторые мигранты нарушали права своих же соотечественников. Теперь подумайте, 28 500 преступлений по сравнению с двумя миллионами — это очень небольшая цифра. По оценкам, в России проживает от 12 до 15 миллионов мигрантов.

Несмотря на это, руководители правоохранительных органов и даже президент России утверждают, что мигранты совершают много преступлений. Но когда мы смотрим на статистику МВД и Генеральной прокуратуры России, оказывается, что мигранты совершают лишь 1,8-1,9% всех преступлений. Если включить в это число административные правонарушения мигрантов, уровень преступности среди них составляет 3-4%.

«Ойина»: Может ли Таджикистан улучшить условия для своих трудовых мигрантов в России?

К. Ёров: Таджикистан должен больше стремиться к подписанию соглашений о направлении трудовых мигрантов в другие страны. Однако в мире очень много трудовых мигрантов, особенно из Бангладеш, Пакистана, Индии и других стран. Эти страны предлагают очень дешёвую рабочую силу, которую предпочитают работодатели в Европе и арабских странах. Поэтому привлечение таджикских трудовых мигрантов обходится работодателям дороже. Даже сам Марат Хуснуллин, заместитель премьер-министра России, недавно заявил, что эффективность работы мигрантов из Северной Кореи выше, чем у мигрантов из Центральной Азии.

Тем не менее, Таджикистан должен подписывать соглашения с Южной Кореей, Сингапуром и европейскими странами о направлении своих трудовых мигрантов, и хотя бы 10% мигрантов должны отправляться в эти страны. Я думаю, что в будущем эта доля может достичь 50%. Даже если доля достигнет 30%, доходы от этих 30% мигрантов будут равны доходам от всех мигрантов в России. То есть, если сейчас два миллиона мигрантов в России присылают в страну 3-4 миллиарда долларов в год, то 30% мигрантов, работающих в развитых странах, смогут отправить такую же сумму.

Несколько лет назад мы поднимали этот вопрос перед одним из официальных лиц, отвечающих за миграцию. Он сказал, что Таджикистан хочет это сделать, но Россия оказывает давление и использует все средства, чтобы не допустить этого.

Насколько это заявление официального лица Таджикистана обосновано, я не знаю.

«Ойина»: Таджикистан и Россия договорились о предоставлении пенсий трудовым мигрантам. Кого касается это соглашение, и как оно будет реализовываться?

К. Ёров: Согласно этому соглашению, если гражданин Таджикистана работал какое-то время в России, а затем в Таджикистане, то при выходе на пенсию в России будет учитываться только тот стаж, который он отработал в России. Этот стаж должен быть не менее 15 лет. Оставшуюся часть пенсии Таджикистан должен выплачивать сам.

Иными словами, Россия не учитывает трудовой стаж этого гражданина в Таджикистане, и в соответствии с новым соглашением за этот период будет платить Душанбе.

В настоящее время пенсию за тот стаж, который гражданин Таджикистана отработал в России, платит Москва, а за работу в Таджикистане платит Таджикистан. Россия также требует 15 лет трудового стажа на территории РФ, и этот стаж учитывается только с 2002 года. Поэтому очень небольшое количество мигрантов сможет претендовать на пенсию от России. В то же время более 90% наших трудовых мигрантов работают сезонно.

Некоторые наши граждане, даже если у них есть трудовой договор в России, подписывают поддельные соглашения. Чтобы получать пенсию, работодатель должен делать отчисления в пенсионный фонд России. Но мы знаем, что 80% наших мигрантов не имеют официальных трудовых договоров. Когда их депортируют, они жалуются, что имели патент, но их всё равно выслали. Они не понимают, что для получения пенсии им нужно иметь не только патент, но и трудовой договор.

Я считаю, что это соглашение не на пользу мигрантам. Возможно, те мигранты, которые подписали договоры в этом году или за последние год-два, и чьи работодатели отчисляют деньги в пенсионный фонд, смогут получить пенсию. Есть некоторые мигранты, работающие в турецких и югославских компаниях, которые обязательно делают пенсионные отчисления. Но сколько они будут получать пенсии после возвращения в Таджикистан, знает только Бог и те, кто получает эту пенсию.

«Ойина»: Последний вопрос касается защитников прав мигрантов в России: Каромат Шарипов и Валентина Чупик были депортированы, Иззат Амон арестован. Если оставить в стороне политические взгляды Иззата Амона, стало ли действительно сложнее работать защитникам прав мигрантов в России?

К. Ёров: Положение защитников прав мигрантов в России значительно ухудшилось после начала войны в Украине, хотя этот процесс начался ещё до войны. Россия возвращается к советским временам. ФСБ оказывает сильное давление на журналистов, независимые СМИ и правозащитников.

В случае Валентины Чупик мы видели, что её депортировали за то, что она защищала мигрантов и критиковала полицию, хотя она была беженкой в России и имела соответствующие документы.

Другие люди также подверглись давлению, особенно Бахром Хамроев из Бухары. Его и его семью несколько раз арестовывали, и сейчас он снова арестован. Он сотрудничал с "Мемориалом". "Мемориал" тоже был закрыт. Газета "Новая газета", которая защищала права мигрантов, тоже прекратила свою деятельность. Те защитники прав мигрантов, которые остались в России, сотрудничают с государственными структурами.

На примере, подобный Каромату Шарифову, показывает, что в создании трудностей для защитников прав мигрантов в России участвуют государства и правительства стран их происхождения. В этот список можно включить и Валентину Чупик, Иззата Амона, и меня. Российские власти утверждают, что их таджикские коллеги, которые выступают против существования правозащитников мигрантов и обращаются к российским властям с просьбой создать трудности в их работе, также способствуют тому, что и российские чиновники выступают против этих людей.

В нескольких разговорах с российскими чиновниками мне говорили, что по просьбе таджикских властей их гражданство аннулировали, а сами они были депортированы в Таджикистан. Обе стороны были довольны: одна избавилась от критика, другая осталась довольной. Кроме того, они говорили, что прежде чем обвинять россиян, следует обратить внимание на действия наших собственных властей, которые вызывают возмущение.

Вообще, защита мигрантов за границей — это обязанность консульств. У нас также есть отдел миграционной службы в России. Однако сотрудники этого ведомства не имеют четкого статуса. Поэтому они не покидают свои офисы. Если у них есть предложения, они их делают, но если нет, у них нет других вариантов, так как по закону их возможности ограничены.

Лучше было бы либо ликвидировать представительство миграционной службы Таджикистана в России, либо расширить его полномочия и предоставить ему официальный статус в этой стране, чтобы сотрудники службы могли оказывать помощь мигрантам. Также было бы хорошо привлечь к работе в этом ведомстве специалистов, хорошо разбирающихся в вопросах миграции, и платить им достойную зарплату, чтобы они могли поддерживать мигрантов. Было бы полезно, если бы в каждом регионе России работали два-три правозащитника, которые защищали бы права трудовых мигрантов. В таком случае наши мигранты могли бы почувствовать некоторое облегчение. Хотя мы понимаем, что защита прав мигрантов должна обсуждаться на высоком уровне в Таджикистане, и государство должно гарантировать, что Россия не будет нарушать права наших граждан. Пока этот вопрос не поднимется на высшем уровне, нарушения будут продолжаться.

Посмотрите, права армянских и азербайджанских мигрантов в России нарушаются реже. Это означает, что на высоком уровне этих стран обсуждают вопросы миграции. Когда одного из азербайджанцев убили, его тело хотели доставить с рынка Лужники в Кремль. Когда из Кремля позвонили Гейдару Алиеву и пообещали найти и наказать виновных, азербайджанцы отступили.

Таджики в России сталкиваются с самыми жестокими отношениями. Даже узбеки не сталкиваются с таким обращением. Поэтому внешняя политика Таджикистана, особенно Министерство иностранных дел, должно уделять особое внимание проблемам мигрантов, так как именно благодаря мигрантам функционирует экономика и обеспечивается безопасность. По этой причине права трудовых мигрантов должны защищаться на высшем уровне. Однако, к сожалению, у нас думают, что если защищать права мигрантов, то, вернувшись в Таджикистан, они начнут требовать свои права. Поэтому лучше, чтобы их права нарушались в России, чтобы они чувствовали себя бесправными и не предъявляли претензий в других местах.

То, что наши трудовые мигранты в России лишены прав и напуганы, указывает на то, что они разочарованы в жизни и знают, что в России они никто, и там никто не поможет им. Необходимо остановить это, чтобы мигранты чувствовали, что у них есть поддержка. В этом случае эффективность их работы повысится.

«Ойина»: Спасибо за беседу.