ТЮРЬМА СТРАХА

Мы не знаем, какова политическая тюрьма на самом деле.

Это знают только те, кто был за её решётками, но даже они редко говорят об этом. Политические заключённые иногда публикуют свои дела, прочитанные там, в виде книг, но о своём опыте, как политзаключённые, почти не рассказывают. Иногда они рассказывают истории, как будто жили в каком-то идеальном городе. Кто-то, кто на свободе не читал книг и всегда занимался хулиганством и убийствами, там прочитал более трёх тысяч книг. И подобные истории.

Тюрьма страха знакома многим, хотя о ней не говорят. Она разрушает личность. Каждый день человек там горит в огне собственной совести, ищет оправдания, ломает свою волю, чтобы молчать. Такое мучение, подобное аду, будет длиться до конца жизни, пока он молча не умрёт. Он молча дышит до последнего момента, чтобы не навредить себе. Но какой ценой? Ценой игнорирования страданий других.

В тюрьме страха мы привыкаем предавать своих близких друзей. Любое доброе дело делается с целью предательства. Мы завоёвываем доверие друг друга, чтобы в конце концов появилась возможность продать друг друга. Мы продаём общие планы, программы и даже идеалы, которые создавали для процветания и вечности. Но и в продаже мы не имеем мужества. Продаём дёшево. За деньги, землю, дом, одежду, угощение и должность, которые не дают нам уважения ни перед начальниками, ни перед подчинёнными, потому что они знают, за что это было куплено. Мы продаём друг друга за щедрые обещания алчных до богатства и власти людей. Естественно, что эти обещания никогда не сбудутся.

Тюрьма страха делает нас политическими беженцами. Сначала мы сочувствуем друг другу. Сближаемся. В конце концов видим друг в друге врага. Наши разговоры полны оскорблений. Того, кого вчера называли лучшим другом и братом, сегодня оскорбляем, говоря: «А вдруг ты не записываешь наши разговоры?» Это оскорбительное подозрение исходит из нашей трусости, когда в каждом окружающем мы видим врага, если он не ставит лайк под нашими ругательствами.

В тюрьме страха мы создаём образ «льва», которого «лисы» загнали за решётку. Но никто не спрашивает, каким он был львом, если лисы загнали его в угол убежища. В этой тюрьме страха, за тысячи километров от Таджикистана, мы клянём других, называем их бесчестными и трусами, спрашивая, почему они не выходят на площадь, не протестуют, не устраивают забастовки и митинги, почему не идут на пулемёт и танк с голой грудью. Никто не спросит: почему ты призываешь, а сам не выходишь на площадь?

Тюрьма страха в конечном итоге делает нас оскорбляющими и оскорбляемыми. Наше обращение к другим напоминает русскую пулемётную очередь, когда мы обстреливаем любого, кто попадается на пути. Обстреливаем оскорблениями. Да, кто не оскорблял? Все, без исключения. Бывают моменты, когда другого выхода, кроме оскорблений, нет. Но с психологической точки зрения, оскорбление и ругань – это проявление бессилия перед проблемой. В тюрьме страха оскорбление и ругань заменяют разумное политическое планирование, так же как пулемёт и «Калашников» заменяют дипломатию.

Каждый, с кем я пожимал руку, потом оказывался неспособным ни на что, кроме оскорблений. Я спрашиваю себя: как оправдать свою поддержку его? Его разозлили? Его тоже оскорбили? Ответ на оскорбление – оскорбление? Ничто из этого не даёт мне удовлетворения совести.

(Фото и текст с Facebook - страницы доктора Хафиза Бобоёрова)